Лялинское поречье. Деревня Савиново 350 лет.

Авторы: М.С.Бессонов, А.Г.Мосин, П.В.Мудрова, С.С.Бессонов, Н.Б.Гощицкий.

        25 октября в Сибирском обер-бергамте слушалось сразу несколько дел, и по каждому было принято соответствующее постановление. Во-первых, решили, что на Лялинском руднике нужно продолжить работу для «опробации» небольшим числом бергауров. Таким образом, на руднике остались Ланг и 18 учеников. Во-вторых, определили двух человек для охраны припасов на Павдинском руднике. В-третьих, решили, что для караульщиков надлежит построить квартиру, а для припасов – амбар. В-четвертых, по делу Ланга выяснилось сразу несколько моментов. 1 апреля 1726 г. он заключил с де Генниным контракт, по которому обязался служить два года. Про казенные дрова в этом контракте не было сказано ни слова. Однако, если он и вправду болен и не хочет оставаться в России, то должен лично явиться в обер-бергамт, а также прислать подробный отчет о том, скольких учеников и чему он обучил. Жалование он и впредь будет получать, согласно указу Берг-коллегии от 20 апреля 1726 г., по прошествии одной трети года. Прогонные деньги за пользование его лошадью шихтмейстером Арцыбашевым решено было выдать. Что касается перевозки угля, а также разногласий между Калачевым и Лангом по поводу отказа в предоставлении последнему лошади, то по этому вопросу обер-бергамт никаких решений не принял, поскольку необходимых сведений в канцелярии еще не было. О том, какие Лангу от шихмейстера «есть противности и издевочные досады», решили выяснить у самого Калачева⁴⁰.
        Окончательно дело прояснилось через месяц. За наем ланговой лошади, а также за то, что Ланг потратил однажды свои деньги на подводы, когда казенная лошадь под ним стала, Калачев выдал штейгеру в ноябре 3 рубля 72 копейки. В этом же месяце Калачев разъяснял обер-бергамту, что «обиделся» Ланг на него необоснованно, поскольку шихтмейстер выдавал ему казенную лошадь, однако Ланг ее не взял и поехал на своей «незнамо для чего». После того, как на Павдинском руднике работы приостановили, «для съезду оной штейгер подводы у меня не требовал, а на чем он с рудника ехал, о том я неизвестен». По прибытии на Лялю Ланг никаких прогонов спрашивать у заводской конторы не стал⁴¹, и лишь спустя некоторое время начал писать жалобы самому де Геннину.
        На этом разногласия между штейгером и шихтмейстером закончились.

        Стеклянное дело
        В том же 1727г. на Лялинском заводе случился еще один инцидент. Связан он был с началом производства стекла и со стеклянных дел мастером. Это был немец, временами он писал вместо Ланга доношения, подписываясь «Яган Крестьян Инглик»⁴². Ему было велено производить стеклянное дело под присмотром Лялинской заводской конторы, «и для того ему, Инглику, сказать Е.И.В. указ, дабы он во оную треть года в делании оного стекла приложил свое верное радение и прилежной труд»⁴³. Решили, что если от производства стекла будет прибыль, то мастер получит жалование. Чтобы стеклянное дело шло без помех, под начало Инглика определили работников, и решили «дрова и протчие потребности отпускать от заводцкой канторы, записывая с ценой без остановки, дабы во оном деле помешательства не учинилось».