Лялинское поречье. Деревня Савиново 350 лет.

Авторы: М.С.Бессонов, А.Г.Мосин, П.В.Мудрова, С.С.Бессонов, Н.Б.Гощицкий.

        27 сентября работы на руднике были прекращены по причине «великого снегу и стужи»³². 11 октября штейгер Ланг рапортовал, что более двух месяцев он на этом руднике из-за холода проработать не смог. Однако руда идет хорошо: «И помощию божией оная руда постоянно оказывается и тем предает хорошее образование, ибо руда идет толщиной в полтора аршина»³³. Показателем богатства рудной жилы стало и количество добытой руды за два месяца: доброй – 892 пуда, средней – 570 пудов, плохой – 410 пудов³⁴. Калачевсообщал Сибирскому обер-бергамту, что «Лялинская заводская кантора имеет надеяние на оной рудник»³⁵.
        На Павдинское месторождение возлагали больше надежды, потому что к этому времени уже выяснилось, что Лялинский рудник практически исчерпал свои запасы. Еще 7 июля Лялинская заводская контора получила из Сибирского обер-бергамта указ о приостановке горных работ. 5 октября Ланг писал в обер-бергамт, что проработал он на Лялинской рудокопии два месяца и «не ведаем достойно ли впредь работать…или бросить вовсе»³⁶. 9 числа он отправился на Лялинский рудник, чтобы уже точно определить, стоит ли там дальше руду копать.
        В последний месяц работы на Павдинском руднике между Лангом и Калачевым возникли разногласия. Мороз, ударивший в конце сентября, потребовал, чтобы рудокопщики как можно скорее решали вопрос, куда отправить на зиму припасы, а также все орудия. 7 сентября де Геннин распорядился, чтоб «инструменты вывесть в вогулскую деревню и велеть хранить тутошним жителям»³⁷.
        Штейгер Ланг предлагал свое решение проблемы. Стремясь сэкономить государственные деньги (или преследуя какие-то свои цели), он обвинял Калачева в том, что тот «все собою один хочет делать», что приводит к лишним расходам. Чтобы снасти с Ляли вновь весной не возить, штейгер закопал их в землю при Павдинском руднике («и для того и караулшиком там быть не надобно»). Кроме того, штейгер жалуется в обер-бергамт на Калачева: тот, выполняя приказ, строит амбар для припасов и караульную избу и велит провиант и руду зимою возить: «И можно разсудить, как провиант не загниет в анбаре от сырого лесу». Таким образом, пожаловавшись в обер-бергамт на приказы самого обер-бергамта, Ланг предлагает расчистить дорогу от рудника до верхотурской дороги, «понеже проезд от оного рудника до болшей дороги весма труден и едва верхом проехать можно»³⁸.
        Затем Ланг пишет письмо де Геннину, в котором просит, чтобы тот его от работы с 1 января 1728 г. освободил, поскольку он болен и хуже ему становится «от многой досады»: «И ел он свой хлеб со слезами, а Калачев ему подвод не давал к новым рудникам и возвратно на Лялю ехать, и прогонов ему не заплатил. Также и дров не дает»³⁹. Ланг пишет, что вынужден покупать дрова на свои деньги, а также просит, чтобы ему выдали деньги за использование его лошади, на которой два месяца возили уголь и на которой же шихтмейстер Арцыбашев ездил получать жалование, и чтобы жалование Лангу давали помесячно, как и другим рудокопщикам.